Город черного солнца
Часть первая: инфикция
Расследование журналиста из Ухты Романа Фатхутдинова долгое время курсировало от одной редакции СМИ к другой: нигде не принимали к публикации. В материалах Фатхутдинова описана история пропажи его коллеги Алексея Минакова, вместе с которым Роман писал статью о «девятке» яиц. Инцидент произошел после визита Алексея на птицефабрику, в офисе которой по странному стечению обстоятельств задолго до официальной публикации оказался русский томик «Циклонопедии». Специально для «Носорога» Никита Сазонов и Алек Петук свели фрагменты наработок журналиста в репортаж, проливающий свет на эту непонятную историю, в которой текст «Циклонопедии» оказывается связан с российской нефтью и постсоветским конспирологическим телевидением. Один из эпизодов в расследовании журналиста, его разговор с Дугиным, послужил началом странных совпадений между Александром Гельевичем и Резой Негарестани, последствия которых мы до сих пор встречаем в своей ленте Фейсбука.
Сводка и комментарии: Никита Сазонов
Расшифровка: Алек Петук
Сводка и комментарии: Никита Сазонов
Расшифровка: Алек Петук
Пролог: «девяток»
Эта история начинается в День России. Журналист из Ухты Роман Фатхутдинов пишет о пропаже своего коллеги Алексея Минакова (Лехи). С Лехой они делали репортаж о состоянии местного производства в условиях инфляции, идя на поводу у гулявшего зимой мема про исчезновение яйца из всех коробок страны: «Грозит ли ухтинцам „девяток"?». Это попытка собрать немного хайпа в масштабах Ухты, разбавив гонзо пресные публикации региональной «Комсомольской правды». Пульсация числа «9», которая превращала привычный десяток не в восьмерку, не в семерку, а именно в «девяток», должна была вернуть Фатхутдинова в профессию.
Эта история начинается в День России. Журналист из Ухты Роман Фатхутдинов пишет о пропаже своего коллеги Алексея Минакова (Лехи). С Лехой они делали репортаж о состоянии местного производства в условиях инфляции, идя на поводу у гулявшего зимой мема про исчезновение яйца из всех коробок страны: «Грозит ли ухтинцам „девяток"?». Это попытка собрать немного хайпа в масштабах Ухты, разбавив гонзо пресные публикации региональной «Комсомольской правды». Пульсация числа «9», которая превращала привычный десяток не в восьмерку, не в семерку, а именно в «девяток», должна была вернуть Фатхутдинова в профессию.
Работа не клеилась: Леха пропадал неделями. Когда он снова появлялся, то закидывал переписку продуктами конспирологического российского телевидения (особенно РЕН-ТВ) и прочим контентом, который Роман характеризует как «негаристани сплошной». Перед самым исчезновением Леха оставил несколько материалов. Это описание «странно современного» офиса птицефабрики, «больше похожего на какой-то эзотерический клуб». Там Леха собирался брать интервью, после которого уже не выходил на связь. К описанию прилагаются смазанные фотографии стола секретарши. На них мы обнаруживаем два слова, с которых и начинается вихревое расследование Романа:
«Циклонопедия» и «инфикция».
Ноль: узел
Роман тратит какое-то время на поверхностный поиск в Гугле. По запросу «Циклонопедия» выдается русский перевод цитат из книги. Можем заметить от себя, весьма типичный для «Циклонопедии» — но у Романа, пришедшего совсем со стороны, он вызывает полнейшее отторжение. В заметках встречаем следующее: «Треш просто. Надеюсь, Леха не сошел с ума от бессмысленности текста, если видел его полностью». Тем не менее, спираль расследования раскручивается: этот поиск превращает имя Негарестани из нарицательного («негаристани сплошного») в автора «Циклонопедии».
Поиск на английском приводит к посту о девятиконечном кресте. В прилагаемых вычислениях, постоянно превращающихся в «9», ему снова ничего не понятно. Однако рифма ближневосточного креста с русским «девятком» цепляется за его мысль. Происходящие события начинают сплетаться друг с другом. Он пишет: «Все вокруг скручено в девятерной узел».
«Циклонопедия» и «инфикция».
Ноль: узел
Роман тратит какое-то время на поверхностный поиск в Гугле. По запросу «Циклонопедия» выдается русский перевод цитат из книги. Можем заметить от себя, весьма типичный для «Циклонопедии» — но у Романа, пришедшего совсем со стороны, он вызывает полнейшее отторжение. В заметках встречаем следующее: «Треш просто. Надеюсь, Леха не сошел с ума от бессмысленности текста, если видел его полностью». Тем не менее, спираль расследования раскручивается: этот поиск превращает имя Негарестани из нарицательного («негаристани сплошного») в автора «Циклонопедии».
Поиск на английском приводит к посту о девятиконечном кресте. В прилагаемых вычислениях, постоянно превращающихся в «9», ему снова ничего не понятно. Однако рифма ближневосточного креста с русским «девятком» цепляется за его мысль. Происходящие события начинают сплетаться друг с другом. Он пишет: «Все вокруг скручено в девятерной узел».
Спираль первая: «Циклонопедия»
Роман попадает на сайт издательства «Носорог», в котором должна выйти «Циклонопедия», и видит заглушку. Нет даже обложки, а только надпись: «Скоро». Это приводит Романа в замешательство, ведь на фотографиях Лехи он видел уже готовую книгу. Что такое тогда эта «Циклонопедия»? Почему она появляется в России? Кому это нужно? На чьи деньги? Как связаны между собой книга и «девяток»?
Роман попадает на сайт издательства «Носорог», в котором должна выйти «Циклонопедия», и видит заглушку. Нет даже обложки, а только надпись: «Скоро». Это приводит Романа в замешательство, ведь на фотографиях Лехи он видел уже готовую книгу. Что такое тогда эта «Циклонопедия»? Почему она появляется в России? Кому это нужно? На чьи деньги? Как связаны между собой книга и «девяток»?
Все эти вопросы он присылает на почту «Носорога». Ему приходит ответ, что «издательство только раскручивается», и деньги на публикацию Негарестани они частично получают от «одной независимой медиаартели». В большее недоумение его приводит реплика о том, что никто не знает, какой реакции на книгу стоит ожидать. Паранойя журналиста разгоняется. Ему кажется, что он находится в каком-то большом эксперименте, который учинили загадочные птицеводы — изготовители «девятка» (не они ли медиаартель?), объединившись с издательством «Носорог» и вооружившись томиком Негарестани.
Спираль вторая: петрополитика
Параллельно расспросам Роман ведет собственный поиск. Он увлекается связью «будущего нефти» с российскими реалиями, на которую намекает аннотация на сайте. Тут нужно напомнить, что у нашего журналиста хтонический бэкграунд: он родом из Ухты, а это место, по некоторым данным, колыбель российской нефти.
В заметках всплывают два факта из истории великого российского «Петрополиса».
1. В XVII веке купец Прядунов первым представил ухтинскую нефть при дворе, но не смог ее реализовать: было неизвестно, как ей пользоваться. Нефть приспособили лишь для поджигания ледяных дельфинов на свадьбе шутов в 1740 году.
2. В Ухте есть мозаика под названием «Укрощение нефти». Советский рабочий запрягает двух коней, черного и голубого — нефть и газ.
Спираль вторая: петрополитика
Параллельно расспросам Роман ведет собственный поиск. Он увлекается связью «будущего нефти» с российскими реалиями, на которую намекает аннотация на сайте. Тут нужно напомнить, что у нашего журналиста хтонический бэкграунд: он родом из Ухты, а это место, по некоторым данным, колыбель российской нефти.
В заметках всплывают два факта из истории великого российского «Петрополиса».
1. В XVII веке купец Прядунов первым представил ухтинскую нефть при дворе, но не смог ее реализовать: было неизвестно, как ей пользоваться. Нефть приспособили лишь для поджигания ледяных дельфинов на свадьбе шутов в 1740 году.
2. В Ухте есть мозаика под названием «Укрощение нефти». Советский рабочий запрягает двух коней, черного и голубого — нефть и газ.
Мифологема города представлялась как прыжок между двумя кадрами: переход от бесполезной и странной жижи, не особенно для чего-то пригодной, к двум запряженным коням. Однако Роман в своей паранойе начинает ломать многолетние стереотипы ухтинца. Ему кажется, что-то пропущено в этом переходе. Как жижа стала конем? Как она стала чем-то сподручным?
Cпираль третья: гиперверие
Вопросы Романа Полине Хановой, переводчице «Циклонопедии», касались стиля произведения и сложности его «русификации». Это вполне закономерно выводило на узел текстуальной машины «Циклонопедии» — hyperstition (или гиперверие). Роман так пишет о нем: «Это штуки, которые, будучи ненастоящими, становятся реальными через мозги людей», предсказуемо сравнивая гиперверие с паразитами.
Тогда переход от жижи к коням становился понятен. Нефть — это прилипший к Ухте паразит, и у коней на фреске вместо гривы огромные присоски, они облепляют рабочего и устремляются вовне, к остальным гражданам. Этот «ухтинский веном» переворачивает мифологему малой родины журналиста. Теперь не кони заводят движок, а рабочий, который становится главным мотором, главной «лошадиной силой» ухтинской петрополитики. В блокноте журналиста встречается схема с недостающим промежуточным кадром, где гиперверие-нефть приползает и облепляет мозг:
Cпираль третья: гиперверие
Вопросы Романа Полине Хановой, переводчице «Циклонопедии», касались стиля произведения и сложности его «русификации». Это вполне закономерно выводило на узел текстуальной машины «Циклонопедии» — hyperstition (или гиперверие). Роман так пишет о нем: «Это штуки, которые, будучи ненастоящими, становятся реальными через мозги людей», предсказуемо сравнивая гиперверие с паразитами.
Тогда переход от жижи к коням становился понятен. Нефть — это прилипший к Ухте паразит, и у коней на фреске вместо гривы огромные присоски, они облепляют рабочего и устремляются вовне, к остальным гражданам. Этот «ухтинский веном» переворачивает мифологему малой родины журналиста. Теперь не кони заводят движок, а рабочий, который становится главным мотором, главной «лошадиной силой» ухтинской петрополитики. В блокноте журналиста встречается схема с недостающим промежуточным кадром, где гиперверие-нефть приползает и облепляет мозг:
При этом между нефтью и гиперверием существовала странная неразличимость: нефть сама являлась гиперверием, что было видно по Ухте. Однако и гиперверие походило на эту странную бесполезную жижу, которая только при помощи паразитизма смогла обрести форму.
Cпираль четвертая: Негарестани
Размышления о паразитирующей нефти прерываются с выходом на сцену редактора перевода Йоэля Регева. Роман пишет: имя и фамилия редактора «очень рифмуются» с Негарестани, а его лекции такие же непонятные. Поэтому, видимо, вопросы, заданные Регеву, и вращаются вокруг иранского философа: кто он такой? кто еще к этому причастен? как связаны Иран и Израиль? Может быть Регев — двойник Негарестани?
Стоит заметить: за время поисков фамилия Негарестани, подобно нефти, претерпела ряд фракционных преобразований. Перестав быть слагаемым нарицательного «негаристани сплошного», а заодно — обозначать непонятный конспирологический трэш, она стала отсылать к написавшему «Циклонопедию». После разговора с переводчиком сам автор романа окутался тайной. Роман узнает: долгое время считалось, что «Негарестани» только псевдоним. И даже после, когда настоящий Реза предстал миру, не все избавились от сомнений. Как может быть автором «Циклонопедии» человек, занимающийся «кондовыми проблемами сознания и искусственного интеллекта»?
Регев добавил новых химических реакций. Реза Негарестани — это нечто черное и режущее, подобно месяцу, выходящему из тумана и достающему ножик из кармана. При этом черный месяц-ножик является точкой соединения Ирана и Израиля, поскольку «в Израиле как раз содержится „рз", а в Иране — „ани"».
Cпираль четвертая: Негарестани
Размышления о паразитирующей нефти прерываются с выходом на сцену редактора перевода Йоэля Регева. Роман пишет: имя и фамилия редактора «очень рифмуются» с Негарестани, а его лекции такие же непонятные. Поэтому, видимо, вопросы, заданные Регеву, и вращаются вокруг иранского философа: кто он такой? кто еще к этому причастен? как связаны Иран и Израиль? Может быть Регев — двойник Негарестани?
Стоит заметить: за время поисков фамилия Негарестани, подобно нефти, претерпела ряд фракционных преобразований. Перестав быть слагаемым нарицательного «негаристани сплошного», а заодно — обозначать непонятный конспирологический трэш, она стала отсылать к написавшему «Циклонопедию». После разговора с переводчиком сам автор романа окутался тайной. Роман узнает: долгое время считалось, что «Негарестани» только псевдоним. И даже после, когда настоящий Реза предстал миру, не все избавились от сомнений. Как может быть автором «Циклонопедии» человек, занимающийся «кондовыми проблемами сознания и искусственного интеллекта»?
Регев добавил новых химических реакций. Реза Негарестани — это нечто черное и режущее, подобно месяцу, выходящему из тумана и достающему ножик из кармана. При этом черный месяц-ножик является точкой соединения Ирана и Израиля, поскольку «в Израиле как раз содержится „рз", а в Иране — „ани"».
В своей последней фракции Негарестани походил на средневосточный эквивалент серпа и молота.
Спираль пятая: микроафазия
После 25-го числа за Романом наблюдается странная активность: он усердно пытается поговорить с Александром Дугиным. Зачем? Материалов беседы не осталось, поэтому мы не можем знать наверняка. Имеется только голосовая запись, которую Роман сделал для Алека (своего школьного друга). Из нее мы понимаем, что Дугин служил важным звеном в расследовании «девятка» и Негарестани. Александр Гельевич был хранителем важного орудия. Однако это была не могучая сила евразийства, а давний друг философа Сергей Курёхин.
Принципиальную силу здесь имела микроафазия — эффект из «Комплекса невменяемости», который Курёхин описывает как «смещение» представлений о традиционном мире и традиционных фонологических рядах «в моменты взаимодействия смысловых… отправных точек с проявлением их во внешней среде». Это сбой в режиме связывания слов, происходящий из-за особых фикциональных микроагентов, смещение, которое так хорошо видно в скользящей и совершенно бессмысленной речи профессора Гендельбаха.
Спираль пятая: микроафазия
После 25-го числа за Романом наблюдается странная активность: он усердно пытается поговорить с Александром Дугиным. Зачем? Материалов беседы не осталось, поэтому мы не можем знать наверняка. Имеется только голосовая запись, которую Роман сделал для Алека (своего школьного друга). Из нее мы понимаем, что Дугин служил важным звеном в расследовании «девятка» и Негарестани. Александр Гельевич был хранителем важного орудия. Однако это была не могучая сила евразийства, а давний друг философа Сергей Курёхин.
Принципиальную силу здесь имела микроафазия — эффект из «Комплекса невменяемости», который Курёхин описывает как «смещение» представлений о традиционном мире и традиционных фонологических рядах «в моменты взаимодействия смысловых… отправных точек с проявлением их во внешней среде». Это сбой в режиме связывания слов, происходящий из-за особых фикциональных микроагентов, смещение, которое так хорошо видно в скользящей и совершенно бессмысленной речи профессора Гендельбаха.
Спираль шестая: шизофрения и паранойя
Роман бережно расплетал орудие, которое извлек из беседы с Дугиным. Если гиперверие — это попытка фракционировать реальность из вымысла посредством паразитических механизмов, то микроафазия — это стремление препятствовать «погружению в мир объектов» в качестве скольжения, то есть движения, определяемого логикой поверхности. Вместе эти две технологии создавали двоичный код глубины / поверхности, фрагментации (микроафазия) и унификации (гиперверие). Тогда микроафазия противопоставляла себя гиперверию, но еще не позволяла ему противостоять. Источник сопротивления был сосредоточен в самой точке пересечения месяца-ножика, гиперверия и микроафазии.
Роман бережно расплетал орудие, которое извлек из беседы с Дугиным. Если гиперверие — это попытка фракционировать реальность из вымысла посредством паразитических механизмов, то микроафазия — это стремление препятствовать «погружению в мир объектов» в качестве скольжения, то есть движения, определяемого логикой поверхности. Вместе эти две технологии создавали двоичный код глубины / поверхности, фрагментации (микроафазия) и унификации (гиперверие). Тогда микроафазия противопоставляла себя гиперверию, но еще не позволяла ему противостоять. Источник сопротивления был сосредоточен в самой точке пересечения месяца-ножика, гиперверия и микроафазии.
Имелась какая-то вторая паранойя, носителем которой Роман себя ощущал. Если классический параноик бежал от центра, чтобы поработить всю периферию, то Роман, напротив, в своем расследовании спирально стремился в центр. Эта центростремительная паранойя, подобно микроафазии, как будто существовала на микроуровне, вплетаясь в повседневную жизнь журналиста. При этом (как гиперверие) она не скользила, но, скорее, паразитировала на поверхности, дабы ее пронзить. Пронзить без того, чтобы уйти в глубину, образовать спираль, воронку, подобно тем, которые (как он знал из детства) образовывались в результате бурения скважин в Ухте.
Спираль седьмая: РЕН-ТВ
В расследовании Романа оставался последний подозреваемый — телеканал РЕН-ТВ. Именно ему Леха уделял особое внимание. В истории канала как будто пересекались все остальные спирали расследования: РЕН-ТВ переходил от одного нефтяного холдинга к другому; какое-то время он был флагманом центробежной паранойи, потому что первым показал такие сериалы, как «Симпсоны» и «Южный парк». Однако в августе 2007-го трансляции американских мультфильмов прекращаются и заменяются отечественными сериалами. Выходят самые знаменитые конспирологические программы канала.
С 2006 года канал закрепляет солярную метафорику — оранжевый круг, при этом в какой-то момент в логотипе появляется черная сердцевина. Одновременно русифицируется название: РЕН-ТВ вместо REN-TV. В своих заметках Роман предполагает, что перед нами мнимый перевод, и что на самом деле владельцы канала зашифровывают в русском названии английскую аббревиатуру PEH — Petroleum Engineering Hive. Его структура и была в логотипе: целый кишащий улей инженеров лепит из бесформенной черной жижи цифровые соты (сотовое телевещание), из которых на свет вылупляются различные передачи и устремляются к солнцу.
В расследовании Романа оставался последний подозреваемый — телеканал РЕН-ТВ. Именно ему Леха уделял особое внимание. В истории канала как будто пересекались все остальные спирали расследования: РЕН-ТВ переходил от одного нефтяного холдинга к другому; какое-то время он был флагманом центробежной паранойи, потому что первым показал такие сериалы, как «Симпсоны» и «Южный парк». Однако в августе 2007-го трансляции американских мультфильмов прекращаются и заменяются отечественными сериалами. Выходят самые знаменитые конспирологические программы канала.
С 2006 года канал закрепляет солярную метафорику — оранжевый круг, при этом в какой-то момент в логотипе появляется черная сердцевина. Одновременно русифицируется название: РЕН-ТВ вместо REN-TV. В своих заметках Роман предполагает, что перед нами мнимый перевод, и что на самом деле владельцы канала зашифровывают в русском названии английскую аббревиатуру PEH — Petroleum Engineering Hive. Его структура и была в логотипе: целый кишащий улей инженеров лепит из бесформенной черной жижи цифровые соты (сотовое телевещание), из которых на свет вылупляются различные передачи и устремляются к солнцу.
Спираль восьмая: два отдела
В черной, как нефть, сердцевине логотипа РЕН-ТВ скрывался последний виток «девятерного узла», который должен был расплести всю структуру. Как вылуплялись из черного улья телепередачи? Для того чтобы это узнать, Роман просит у Алека контакты телеканала. Алек дает номер своей знакомой. В переписке (которая, в общем-то, закончилась, едва успев начаться) та упоминает некий «второй отдел», к которому она не имеет никакого отношения.
В заметках журналиста встречается анализ интервью с создателями передач. В последних упоминаются некие «эксперты», находящиеся вне ограничений «официальной науки». Роман приходит к выводу, что существуют те, кто создает различный вымысел вроде плоской земли или «рептилоидов», и те, кто формирует «настоящую» реальность, типа ведущих новостей на РЕН-ТВ (к которым относилась и знакомая Алека). При этом должен существовать баланс, потому что только так можно поддерживать «паранойяльную спираль», благодаря которой мозги телезрителей РЕН-ТВ успешно заселяются различными фикциями. Роман описывает эту схему заселения в терминах «инфикцирование» и «дезинфикция»:
В черной, как нефть, сердцевине логотипа РЕН-ТВ скрывался последний виток «девятерного узла», который должен был расплести всю структуру. Как вылуплялись из черного улья телепередачи? Для того чтобы это узнать, Роман просит у Алека контакты телеканала. Алек дает номер своей знакомой. В переписке (которая, в общем-то, закончилась, едва успев начаться) та упоминает некий «второй отдел», к которому она не имеет никакого отношения.
В заметках журналиста встречается анализ интервью с создателями передач. В последних упоминаются некие «эксперты», находящиеся вне ограничений «официальной науки». Роман приходит к выводу, что существуют те, кто создает различный вымысел вроде плоской земли или «рептилоидов», и те, кто формирует «настоящую» реальность, типа ведущих новостей на РЕН-ТВ (к которым относилась и знакомая Алека). При этом должен существовать баланс, потому что только так можно поддерживать «паранойяльную спираль», благодаря которой мозги телезрителей РЕН-ТВ успешно заселяются различными фикциями. Роман описывает эту схему заселения в терминах «инфикцирование» и «дезинфикция»:
И гиперверие, и микроафазия нарушали этот баланс. Они находились в его крайних фазах: гиперверие было чистой воды инфикцированием, тогда как микроафазия — дезинфикцией.
Спираль девятая: центр
У нас имеется очень мало данных о том, что происходило далее. Есть только видео, снятое Романом, на котором он пытается пройти сквозь охрану здания РЕН-ТВ. Как он попал в Москву? Мы не знаем — как не знаем, состоялась ли в итоге встреча. Кроме самого видео, у нас есть рисунок — последний в блокноте Романа, — сделанный им непосредственно перед встречей:
Спираль девятая: центр
У нас имеется очень мало данных о том, что происходило далее. Есть только видео, снятое Романом, на котором он пытается пройти сквозь охрану здания РЕН-ТВ. Как он попал в Москву? Мы не знаем — как не знаем, состоялась ли в итоге встреча. Кроме самого видео, у нас есть рисунок — последний в блокноте Романа, — сделанный им непосредственно перед встречей:
После этого Роман не выходит на связь. На его странице во «Вконтакте» появляются совершенно обычные посты, репосты. Там часто делится фотографиями его жена. Мы можем только гадать, означает ли это, что Роман прорвал тот загадочный паранойяльный баланс, в котором увяз его коллега Леха? Или же, наоборот, он смог его достичь?
вас может заинтересовать
Город черного солнца
Часть первая: инфикция
Расследование журналиста из Ухты Романа Фатхутдинова долгое время курсировало от одной редакции СМИ к другой: нигде не принимали к публикации. В материалах Фатхутдинова описана история пропажи его коллеги Алексея Минакова, вместе с которым Роман писал статью о «девятке» яиц. Инцидент произошел после визита Алексея на птицефабрику, в офисе которой по странному стечению обстоятельств задолго до официальной публикации оказался русский томик «Циклонопедии». Специально для «Носорога» Никита Сазонов и Алек Петук свели фрагменты наработок журналиста в репортаж, проливающий свет на эту непонятную историю, в которой текст «Циклонопедии» оказывается связан с российской нефтью и постсоветским конспирологическим телевидением. Один из эпизодов в расследовании журналиста, его разговор с Дугиным, послужил началом странных совпадений между Александром Гельевичем и Резой Негарестани, последствия которых мы до сих пор встречаем в своей ленте Фейсбука.
Сводка и комментарии: Никита Сазонов
Расшифровка: Алек Петук
Сводка и комментарии: Никита Сазонов
Расшифровка: Алек Петук
Пролог: «девяток»
Эта история начинается в День России. Журналист из Ухты Роман Фатхутдинов пишет о пропаже своего коллеги Алексея Минакова (Лехи). С Лехой они делали репортаж о состоянии местного производства в условиях инфляции, идя на поводу у гулявшего зимой мема про исчезновение яйца из всех коробок страны: «Грозит ли ухтинцам „девяток"?». Это попытка собрать немного хайпа в масштабах Ухты, разбавив гонзо пресные публикации региональной «Комсомольской правды». Пульсация числа «9», которая превращала привычный десяток не в восьмерку, не в семерку, а именно в «девяток», должна была вернуть Фатхутдинова в профессию.
Эта история начинается в День России. Журналист из Ухты Роман Фатхутдинов пишет о пропаже своего коллеги Алексея Минакова (Лехи). С Лехой они делали репортаж о состоянии местного производства в условиях инфляции, идя на поводу у гулявшего зимой мема про исчезновение яйца из всех коробок страны: «Грозит ли ухтинцам „девяток"?». Это попытка собрать немного хайпа в масштабах Ухты, разбавив гонзо пресные публикации региональной «Комсомольской правды». Пульсация числа «9», которая превращала привычный десяток не в восьмерку, не в семерку, а именно в «девяток», должна была вернуть Фатхутдинова в профессию.
Работа не клеилась: Леха пропадал неделями. Когда он снова появлялся, то закидывал переписку продуктами конспирологического российского телевидения (особенно РЕН-ТВ) и прочим контентом, который Роман характеризует как «негаристани сплошной». Перед самым исчезновением Леха оставил несколько материалов. Это описание «странно современного» офиса птицефабрики, «больше похожего на какой-то эзотерический клуб». Там Леха собирался брать интервью, после которого уже не выходил на связь. К описанию прилагаются смазанные фотографии стола секретарши. На них мы обнаруживаем два слова, с которых и начинается вихревое расследование Романа:
«Циклонопедия» и «инфикция».
Ноль: узел
Роман тратит какое-то время на поверхностный поиск в Гугле. По запросу «Циклонопедия» выдается русский перевод цитат из книги. Можем заметить от себя, весьма типичный для «Циклонопедии» — но у Романа, пришедшего совсем со стороны, он вызывает полнейшее отторжение. В заметках встречаем следующее: «Треш просто. Надеюсь, Леха не сошел с ума от бессмысленности текста, если видел его полностью». Тем не менее, спираль расследования раскручивается: этот поиск превращает имя Негарестани из нарицательного («негаристани сплошного») в автора «Циклонопедии».
Поиск на английском приводит к посту о девятиконечном кресте. В прилагаемых вычислениях, постоянно превращающихся в «9», ему снова ничего не понятно. Однако рифма ближневосточного креста с русским «девятком» цепляется за его мысль. Происходящие события начинают сплетаться друг с другом. Он пишет: «Все вокруг скручено в девятерной узел».
«Циклонопедия» и «инфикция».
Ноль: узел
Роман тратит какое-то время на поверхностный поиск в Гугле. По запросу «Циклонопедия» выдается русский перевод цитат из книги. Можем заметить от себя, весьма типичный для «Циклонопедии» — но у Романа, пришедшего совсем со стороны, он вызывает полнейшее отторжение. В заметках встречаем следующее: «Треш просто. Надеюсь, Леха не сошел с ума от бессмысленности текста, если видел его полностью». Тем не менее, спираль расследования раскручивается: этот поиск превращает имя Негарестани из нарицательного («негаристани сплошного») в автора «Циклонопедии».
Поиск на английском приводит к посту о девятиконечном кресте. В прилагаемых вычислениях, постоянно превращающихся в «9», ему снова ничего не понятно. Однако рифма ближневосточного креста с русским «девятком» цепляется за его мысль. Происходящие события начинают сплетаться друг с другом. Он пишет: «Все вокруг скручено в девятерной узел».
Спираль первая: «Циклонопедия»
Роман попадает на сайт издательства «Носорог», в котором должна выйти «Циклонопедия», и видит заглушку. Нет даже обложки, а только надпись: «Скоро». Это приводит Романа в замешательство, ведь на фотографиях Лехи он видел уже готовую книгу. Что такое тогда эта «Циклонопедия»? Почему она появляется в России? Кому это нужно? На чьи деньги? Как связаны между собой книга и «девяток»?
Роман попадает на сайт издательства «Носорог», в котором должна выйти «Циклонопедия», и видит заглушку. Нет даже обложки, а только надпись: «Скоро». Это приводит Романа в замешательство, ведь на фотографиях Лехи он видел уже готовую книгу. Что такое тогда эта «Циклонопедия»? Почему она появляется в России? Кому это нужно? На чьи деньги? Как связаны между собой книга и «девяток»?
Все эти вопросы он присылает на почту «Носорога». Ему приходит ответ, что «издательство только раскручивается», и деньги на публикацию Негарестани они частично получают от «одной независимой медиаартели». В большее недоумение его приводит реплика о том, что никто не знает, какой реакции на книгу стоит ожидать. Паранойя журналиста разгоняется. Ему кажется, что он находится в каком-то большом эксперименте, который учинили загадочные птицеводы — изготовители «девятка» (не они ли медиаартель?), объединившись с издательством «Носорог» и вооружившись томиком Негарестани.
Спираль вторая: петрополитика
Параллельно расспросам Роман ведет собственный поиск. Он увлекается связью «будущего нефти» с российскими реалиями, на которую намекает аннотация на сайте. Тут нужно напомнить, что у нашего журналиста хтонический бэкграунд: он родом из Ухты, а это место, по некоторым данным, колыбель российской нефти.
В заметках всплывают два факта из истории великого российского «Петрополиса».
1. В XVII веке купец Прядунов первым представил ухтинскую нефть при дворе, но не смог ее реализовать: было неизвестно, как ей пользоваться. Нефть приспособили лишь для поджигания ледяных дельфинов на свадьбе шутов в 1740 году.
2. В Ухте есть мозаика под названием «Укрощение нефти». Советский рабочий запрягает двух коней, черного и голубого — нефть и газ.
Спираль вторая: петрополитика
Параллельно расспросам Роман ведет собственный поиск. Он увлекается связью «будущего нефти» с российскими реалиями, на которую намекает аннотация на сайте. Тут нужно напомнить, что у нашего журналиста хтонический бэкграунд: он родом из Ухты, а это место, по некоторым данным, колыбель российской нефти.
В заметках всплывают два факта из истории великого российского «Петрополиса».
1. В XVII веке купец Прядунов первым представил ухтинскую нефть при дворе, но не смог ее реализовать: было неизвестно, как ей пользоваться. Нефть приспособили лишь для поджигания ледяных дельфинов на свадьбе шутов в 1740 году.
2. В Ухте есть мозаика под названием «Укрощение нефти». Советский рабочий запрягает двух коней, черного и голубого — нефть и газ.
Мифологема города представлялась как прыжок между двумя кадрами: переход от бесполезной и странной жижи, не особенно для чего-то пригодной, к двум запряженным коням. Однако Роман в своей паранойе начинает ломать многолетние стереотипы ухтинца. Ему кажется, что-то пропущено в этом переходе. Как жижа стала конем? Как она стала чем-то сподручным?
Cпираль третья: гиперверие
Вопросы Романа Полине Хановой, переводчице «Циклонопедии», касались стиля произведения и сложности его «русификации». Это вполне закономерно выводило на узел текстуальной машины «Циклонопедии» — hyperstition (или гиперверие). Роман так пишет о нем: «Это штуки, которые, будучи ненастоящими, становятся реальными через мозги людей», предсказуемо сравнивая гиперверие с паразитами.
Тогда переход от жижи к коням становился понятен. Нефть — это прилипший к Ухте паразит, и у коней на фреске вместо гривы огромные присоски, они облепляют рабочего и устремляются вовне, к остальным гражданам. Этот «ухтинский веном» переворачивает мифологему малой родины журналиста. Теперь не кони заводят движок, а рабочий, который становится главным мотором, главной «лошадиной силой» ухтинской петрополитики. В блокноте журналиста встречается схема с недостающим промежуточным кадром, где гиперверие-нефть приползает и облепляет мозг:
Cпираль третья: гиперверие
Вопросы Романа Полине Хановой, переводчице «Циклонопедии», касались стиля произведения и сложности его «русификации». Это вполне закономерно выводило на узел текстуальной машины «Циклонопедии» — hyperstition (или гиперверие). Роман так пишет о нем: «Это штуки, которые, будучи ненастоящими, становятся реальными через мозги людей», предсказуемо сравнивая гиперверие с паразитами.
Тогда переход от жижи к коням становился понятен. Нефть — это прилипший к Ухте паразит, и у коней на фреске вместо гривы огромные присоски, они облепляют рабочего и устремляются вовне, к остальным гражданам. Этот «ухтинский веном» переворачивает мифологему малой родины журналиста. Теперь не кони заводят движок, а рабочий, который становится главным мотором, главной «лошадиной силой» ухтинской петрополитики. В блокноте журналиста встречается схема с недостающим промежуточным кадром, где гиперверие-нефть приползает и облепляет мозг:
При этом между нефтью и гиперверием существовала странная неразличимость: нефть сама являлась гиперверием, что было видно по Ухте. Однако и гиперверие походило на эту странную бесполезную жижу, которая только при помощи паразитизма смогла обрести форму.
Cпираль четвертая: Негарестани
Размышления о паразитирующей нефти прерываются с выходом на сцену редактора перевода Йоэля Регева. Роман пишет: имя и фамилия редактора «очень рифмуются» с Негарестани, а его лекции такие же непонятные. Поэтому, видимо, вопросы, заданные Регеву, и вращаются вокруг иранского философа: кто он такой? кто еще к этому причастен? как связаны Иран и Израиль? Может быть Регев — двойник Негарестани?
Стоит заметить: за время поисков фамилия Негарестани, подобно нефти, претерпела ряд фракционных преобразований. Перестав быть слагаемым нарицательного «негаристани сплошного», а заодно — обозначать непонятный конспирологический трэш, она стала отсылать к написавшему «Циклонопедию». После разговора с переводчиком сам автор романа окутался тайной. Роман узнает: долгое время считалось, что «Негарестани» только псевдоним. И даже после, когда настоящий Реза предстал миру, не все избавились от сомнений. Как может быть автором «Циклонопедии» человек, занимающийся «кондовыми проблемами сознания и искусственного интеллекта»?
Регев добавил новых химических реакций. Реза Негарестани — это нечто черное и режущее, подобно месяцу, выходящему из тумана и достающему ножик из кармана. При этом черный месяц-ножик является точкой соединения Ирана и Израиля, поскольку «в Израиле как раз содержится „рз", а в Иране — „ани"».
Cпираль четвертая: Негарестани
Размышления о паразитирующей нефти прерываются с выходом на сцену редактора перевода Йоэля Регева. Роман пишет: имя и фамилия редактора «очень рифмуются» с Негарестани, а его лекции такие же непонятные. Поэтому, видимо, вопросы, заданные Регеву, и вращаются вокруг иранского философа: кто он такой? кто еще к этому причастен? как связаны Иран и Израиль? Может быть Регев — двойник Негарестани?
Стоит заметить: за время поисков фамилия Негарестани, подобно нефти, претерпела ряд фракционных преобразований. Перестав быть слагаемым нарицательного «негаристани сплошного», а заодно — обозначать непонятный конспирологический трэш, она стала отсылать к написавшему «Циклонопедию». После разговора с переводчиком сам автор романа окутался тайной. Роман узнает: долгое время считалось, что «Негарестани» только псевдоним. И даже после, когда настоящий Реза предстал миру, не все избавились от сомнений. Как может быть автором «Циклонопедии» человек, занимающийся «кондовыми проблемами сознания и искусственного интеллекта»?
Регев добавил новых химических реакций. Реза Негарестани — это нечто черное и режущее, подобно месяцу, выходящему из тумана и достающему ножик из кармана. При этом черный месяц-ножик является точкой соединения Ирана и Израиля, поскольку «в Израиле как раз содержится „рз", а в Иране — „ани"».
В своей последней фракции Негарестани походил на средневосточный эквивалент серпа и молота.
Спираль пятая: микроафазия
После 25-го числа за Романом наблюдается странная активность: он усердно пытается поговорить с Александром Дугиным. Зачем? Материалов беседы не осталось, поэтому мы не можем знать наверняка. Имеется только голосовая запись, которую Роман сделал для Алека (своего школьного друга). Из нее мы понимаем, что Дугин служил важным звеном в расследовании «девятка» и Негарестани. Александр Гельевич был хранителем важного орудия. Однако это была не могучая сила евразийства, а давний друг философа Сергей Курёхин.
Принципиальную силу здесь имела микроафазия — эффект из «Комплекса невменяемости», который Курёхин описывает как «смещение» представлений о традиционном мире и традиционных фонологических рядах «в моменты взаимодействия смысловых… отправных точек с проявлением их во внешней среде». Это сбой в режиме связывания слов, происходящий из-за особых фикциональных микроагентов, смещение, которое так хорошо видно в скользящей и совершенно бессмысленной речи профессора Гендельбаха.
Спираль пятая: микроафазия
После 25-го числа за Романом наблюдается странная активность: он усердно пытается поговорить с Александром Дугиным. Зачем? Материалов беседы не осталось, поэтому мы не можем знать наверняка. Имеется только голосовая запись, которую Роман сделал для Алека (своего школьного друга). Из нее мы понимаем, что Дугин служил важным звеном в расследовании «девятка» и Негарестани. Александр Гельевич был хранителем важного орудия. Однако это была не могучая сила евразийства, а давний друг философа Сергей Курёхин.
Принципиальную силу здесь имела микроафазия — эффект из «Комплекса невменяемости», который Курёхин описывает как «смещение» представлений о традиционном мире и традиционных фонологических рядах «в моменты взаимодействия смысловых… отправных точек с проявлением их во внешней среде». Это сбой в режиме связывания слов, происходящий из-за особых фикциональных микроагентов, смещение, которое так хорошо видно в скользящей и совершенно бессмысленной речи профессора Гендельбаха.
Спираль шестая: шизофрения и паранойя
Роман бережно расплетал орудие, которое извлек из беседы с Дугиным. Если гиперверие — это попытка фракционировать реальность из вымысла посредством паразитических механизмов, то микроафазия — это стремление препятствовать «погружению в мир объектов» в качестве скольжения, то есть движения, определяемого логикой поверхности. Вместе эти две технологии создавали двоичный код глубины / поверхности, фрагментации (микроафазия) и унификации (гиперверие). Тогда микроафазия противопоставляла себя гиперверию, но еще не позволяла ему противостоять. Источник сопротивления был сосредоточен в самой точке пересечения месяца-ножика, гиперверия и микроафазии.
Роман бережно расплетал орудие, которое извлек из беседы с Дугиным. Если гиперверие — это попытка фракционировать реальность из вымысла посредством паразитических механизмов, то микроафазия — это стремление препятствовать «погружению в мир объектов» в качестве скольжения, то есть движения, определяемого логикой поверхности. Вместе эти две технологии создавали двоичный код глубины / поверхности, фрагментации (микроафазия) и унификации (гиперверие). Тогда микроафазия противопоставляла себя гиперверию, но еще не позволяла ему противостоять. Источник сопротивления был сосредоточен в самой точке пересечения месяца-ножика, гиперверия и микроафазии.
Имелась какая-то вторая паранойя, носителем которой Роман себя ощущал. Если классический параноик бежал от центра, чтобы поработить всю периферию, то Роман, напротив, в своем расследовании спирально стремился в центр. Эта центростремительная паранойя, подобно микроафазии, как будто существовала на микроуровне, вплетаясь в повседневную жизнь журналиста. При этом (как гиперверие) она не скользила, но, скорее, паразитировала на поверхности, дабы ее пронзить. Пронзить без того, чтобы уйти в глубину, образовать спираль, воронку, подобно тем, которые (как он знал из детства) образовывались в результате бурения скважин в Ухте.
Спираль седьмая: РЕН-ТВ
В расследовании Романа оставался последний подозреваемый — телеканал РЕН-ТВ. Именно ему Леха уделял особое внимание. В истории канала как будто пересекались все остальные спирали расследования: РЕН-ТВ переходил от одного нефтяного холдинга к другому; какое-то время он был флагманом центробежной паранойи, потому что первым показал такие сериалы, как «Симпсоны» и «Южный парк». Однако в августе 2007-го трансляции американских мультфильмов прекращаются и заменяются отечественными сериалами. Выходят самые знаменитые конспирологические программы канала.
С 2006 года канал закрепляет солярную метафорику — оранжевый круг, при этом в какой-то момент в логотипе появляется черная сердцевина. Одновременно русифицируется название: РЕН-ТВ вместо REN-TV. В своих заметках Роман предполагает, что перед нами мнимый перевод, и что на самом деле владельцы канала зашифровывают в русском названии английскую аббревиатуру PEH — Petroleum Engineering Hive. Его структура и была в логотипе: целый кишащий улей инженеров лепит из бесформенной черной жижи цифровые соты (сотовое телевещание), из которых на свет вылупляются различные передачи и устремляются к солнцу.
В расследовании Романа оставался последний подозреваемый — телеканал РЕН-ТВ. Именно ему Леха уделял особое внимание. В истории канала как будто пересекались все остальные спирали расследования: РЕН-ТВ переходил от одного нефтяного холдинга к другому; какое-то время он был флагманом центробежной паранойи, потому что первым показал такие сериалы, как «Симпсоны» и «Южный парк». Однако в августе 2007-го трансляции американских мультфильмов прекращаются и заменяются отечественными сериалами. Выходят самые знаменитые конспирологические программы канала.
С 2006 года канал закрепляет солярную метафорику — оранжевый круг, при этом в какой-то момент в логотипе появляется черная сердцевина. Одновременно русифицируется название: РЕН-ТВ вместо REN-TV. В своих заметках Роман предполагает, что перед нами мнимый перевод, и что на самом деле владельцы канала зашифровывают в русском названии английскую аббревиатуру PEH — Petroleum Engineering Hive. Его структура и была в логотипе: целый кишащий улей инженеров лепит из бесформенной черной жижи цифровые соты (сотовое телевещание), из которых на свет вылупляются различные передачи и устремляются к солнцу.
Спираль восьмая: два отдела
В черной, как нефть, сердцевине логотипа РЕН-ТВ скрывался последний виток «девятерного узла», который должен был расплести всю структуру. Как вылуплялись из черного улья телепередачи? Для того чтобы это узнать, Роман просит у Алека контакты телеканала. Алек дает номер своей знакомой. В переписке (которая, в общем-то, закончилась, едва успев начаться) та упоминает некий «второй отдел», к которому она не имеет никакого отношения.
В заметках журналиста встречается анализ интервью с создателями передач. В последних упоминаются некие «эксперты», находящиеся вне ограничений «официальной науки». Роман приходит к выводу, что существуют те, кто создает различный вымысел вроде плоской земли или «рептилоидов», и те, кто формирует «настоящую» реальность, типа ведущих новостей на РЕН-ТВ (к которым относилась и знакомая Алека). При этом должен существовать баланс, потому что только так можно поддерживать «паранойяльную спираль», благодаря которой мозги телезрителей РЕН-ТВ успешно заселяются различными фикциями. Роман описывает эту схему заселения в терминах «инфикцирование» и «дезинфикция»:
В черной, как нефть, сердцевине логотипа РЕН-ТВ скрывался последний виток «девятерного узла», который должен был расплести всю структуру. Как вылуплялись из черного улья телепередачи? Для того чтобы это узнать, Роман просит у Алека контакты телеканала. Алек дает номер своей знакомой. В переписке (которая, в общем-то, закончилась, едва успев начаться) та упоминает некий «второй отдел», к которому она не имеет никакого отношения.
В заметках журналиста встречается анализ интервью с создателями передач. В последних упоминаются некие «эксперты», находящиеся вне ограничений «официальной науки». Роман приходит к выводу, что существуют те, кто создает различный вымысел вроде плоской земли или «рептилоидов», и те, кто формирует «настоящую» реальность, типа ведущих новостей на РЕН-ТВ (к которым относилась и знакомая Алека). При этом должен существовать баланс, потому что только так можно поддерживать «паранойяльную спираль», благодаря которой мозги телезрителей РЕН-ТВ успешно заселяются различными фикциями. Роман описывает эту схему заселения в терминах «инфикцирование» и «дезинфикция»:
И гиперверие, и микроафазия нарушали этот баланс. Они находились в его крайних фазах: гиперверие было чистой воды инфикцированием, тогда как микроафазия — дезинфикцией.
Спираль девятая: центр
У нас имеется очень мало данных о том, что происходило далее. Есть только видео, снятое Романом, на котором он пытается пройти сквозь охрану здания РЕН-ТВ. Как он попал в Москву? Мы не знаем — как не знаем, состоялась ли в итоге встреча. Кроме самого видео, у нас есть рисунок — последний в блокноте Романа, — сделанный им непосредственно перед встречей:
Спираль девятая: центр
У нас имеется очень мало данных о том, что происходило далее. Есть только видео, снятое Романом, на котором он пытается пройти сквозь охрану здания РЕН-ТВ. Как он попал в Москву? Мы не знаем — как не знаем, состоялась ли в итоге встреча. Кроме самого видео, у нас есть рисунок — последний в блокноте Романа, — сделанный им непосредственно перед встречей:
После этого Роман не выходит на связь. На его странице во «Вконтакте» появляются совершенно обычные посты, репосты. Там часто делится фотографиями его жена. Мы можем только гадать, означает ли это, что Роман прорвал тот загадочный паранойяльный баланс, в котором увяз его коллега Леха? Или же, наоборот, он смог его достичь?
И гиперверие, и микроафазия нарушали этот баланс. Они находились в его крайних фазах: гиперверие было чистой воды инфикцированием, тогда как микроафазия — дезинфикцией.
Спираль девятая: центр
У нас имеется очень мало данных о том, что происходило далее. Есть только видео, снятое Романом, на котором он пытается пройти сквозь охрану здания РЕН-ТВ. Как он попал в Москву? Мы не знаем — как не знаем, состоялась ли в итоге встреча. Кроме самого видео, у нас есть рисунок — последний в блокноте Романа, — сделанный им непосредственно перед встречей:
Спираль девятая: центр
У нас имеется очень мало данных о том, что происходило далее. Есть только видео, снятое Романом, на котором он пытается пройти сквозь охрану здания РЕН-ТВ. Как он попал в Москву? Мы не знаем — как не знаем, состоялась ли в итоге встреча. Кроме самого видео, у нас есть рисунок — последний в блокноте Романа, — сделанный им непосредственно перед встречей:
После этого Роман не выходит на связь. На его странице во «Вконтакте» появляются совершенно обычные посты, репосты. Там часто делится фотографиями его жена. Мы можем только гадать, означает ли это, что Роман прорвал тот загадочный паранойяльный баланс, в котором увяз его коллега Леха? Или же, наоборот, он смог его достичь?
вас может заинтересовать