Даниил Да

* * *
Пью вино с горбунами. Уже зеленеет трава
На 16-й Парковой, возле тревожного МКАДа.
На суставчатых длинных ногах с головою слона
Бродят сонные жители, хобот суя где не надо.

С юной девушкой едет в автобусе старый пижон.
Он надкрылья сложил и стрекочет, как жук небывалый.
Ресторанная музыка тешит полнеющих жен,
И становятся ярче напитки сосущие жала.

Ну а мы, словно мелкий горох, завалились в траву.
Горбунам так привольно: и свет, и листва молодая…
— Я вот в этих домах еще с прошлого века живу, —
Говорю им с улыбкой, зачем-то слегка привирая.

Показав рукавом, где торчат инвалидов дома
Из бетона отвесного, как монотонные соты:
— Так давайте же выпьем за то, что исчезла зима,
И за первые крокусы, их диссонансные ноты!

За хозяев с собаками, тонкие ветви берез
В бирюзовых соцветьях, тропический воздух подвалов.
И за тех, чья бездумная жизнь понеслась под откос,
И за тех, кому леса весеннего все-таки мало!

За Измайлово наше и жителей славных его —
Марианну, Ивана и Колю на теннисном корте!
Пью вино с горбунами среди пожелтевших снегов,
Поднимая бокал ледяного зарайского порто.


Николай Барабанов. Из «Записей Бонечкина»

* * *
куплю маме мопсика, а то совсем одна. предупредила, мол, «только девочку». недавно думал, что на собачьей могилке как-то нелепо спрашивать: кто у вас тут, мальчик или девочка. буду с ней, заезжий, беседовать: «чем жила? чем жива?», «чем скушна? чем страшна?» эти вопросы я своей предыдущей собачке особенно часто адресовал.


Марианна Гейде. «О поклонении огню»

Поклонялись огню, потому что в северных землях от него зависело ежедневное существование, а еще потому, что огонь в отличие от людей, животных, растений, светил, камней и прочих известных им предметов не имел никакой определенной формы. Даже воду можно было набрать в ковш, и она принимала форму ковша, даже воздух вдохнуть в рыбий пузырь, и он принимал форму пузыря, а огонь ни в какое вместилище не убирался и, войдя в тело дерева, отбирал его форму, а само дерево обращал в пепел, войдя в тело мертвого, отбирал его форму, а самого мертвеца обращал в прах. Этой бесформенностью он был схож с человеческой душой, потому считали, что огонь — существо живое и разумное, хоть и опасное. Древние люди имели кое-какие преимущества перед нынешними: теперь, чтоб быть поэтом, человеку приходится основательно повредиться умом, древним же людям достаточно было их глубокого невежества.


Андрей Дмитриев

* * *
Что-то не то с моим сердцем и печенью:
Тупо гляжу на парней искалеченных,
Не вызывают ни страха, ни жалости,
Ни самой малости.
Что же я — сволочь какая бесчувственный,
Не человек — арифмометр искусственный,
Или урод, до конца не доношенный,
Или мозги у меня перекошены,
Мама ли в детстве меня уронила,
Сам ли стою на краю я могилы,
Если мне даже война настоящая —
Не настоящая?


Иван Ахметьев

*
слово было у Бога
слово было Бог
слово голубок


Татьяна Нешумова

*
ночью сердце шевелилось
его кто-то шевелил
Ваня спал
Иван-царевич
падал снег что было сил
без конька и горбунка
я за хлопьями следил
розоватый свет от снега
мое сердце шевелил